Июнь, ярко светит солнце, кругом тишина, которую нарушает лишь гул пчел, собирающих нектар с цветов надмогильной сирени. Слева и справа от центральной аллеи — старые захоронения, многие уже без крестов и памятников. Вспоминаются строки из стихотворения Дмитрия Кедрина:
Как сонно на этом урочище мертвых! Кукушка кому-то гадает вдали, Кресты покосились,
и надписи стерты, Тяжелым полетом летают шмели... Малыш смотрит на высокий каштан и спрашивает: «Папа, а кто прикрепил табличку на дерево?» Я поднимаю голову и замечаю под самой кроной, на высоте метров трех,
эмалированную табличку с надписью: «Здесь покоится прах поручика 153-го пехотного Бакинского полка Мисхелова Николая, погибшего при взятии турецкой крепости Ардаган в 1877 году».
Шли годы. Саша окончил школу, поступил в военное училище, стал офицером. Служил в Азербайджане в десантной дивизии. Потом 2,5 года, вплоть до вывода войск, в Афганистане. Не раз смотрел смерти в глаза, но, слава Богу, вернулся живым, возмужавшим, не по годам повзрослевшим.
В первый же его приезд домой мы пошли проведать могилы наших близких. Идя по центральному проходу, сын вдруг спросил: «А где тот каштан с прибитой табличкой?» Оказалось, каштан давно
спилили, остался лишь пенек. У меня из памяти выпала фамилия офицера, вспомнил только, что погиб он при взятии турецкой крепости Ардаган.
Сын несколько раз возвращался к этому разговору, но фамилии офицера я так и не вспомнил. Тогда Саша начал поиски. Поднял архив местной церкви, надеясь найти запись об отпевании погибшего. Безрезультатно. Были исследованы гражданские архивы Котовска, Ананьева, Бапты. Но могила хранила свою тайну... Оставалась последняя надежда - обратиться с официальным запросом от имени городского совета в Центральный архив Вооруженных сил России.
Ответ пришел через полгода, когда мы уже не надеялись. Копия донесения командующего русскими войсками царю Александру II гласила, что крепость Ардаган была хорошо укреплена и являлась ключевым форпостом Османской империи на юге. Поэтому перед штурмом подверглась интенсивному обстрелу русской артиллерией. Отсюда и потери были сравнительно небольшими: погибли 27 солдат и один офицер - поручик Николай Мисхелов. Фамилии солдат названы не были.
Сын нашел старую смотрительницу кладбища, которая помнила это захоронение в 30 метрах от каштана. Вырубив кустарник и сняв верхний слой дерна, мы обнаружили бетонный куб, на котором когда-то стояло надгробие или памятник. С помощью городского отдела культуры был заказан и установлен гранитный обелиск. Выгравировали надпись: «Здесь покоится прах слуги и защитника Отечества, отдавшего за него жизнь - поручика Мисхелова Николая, погибшего при штурме турецкой крепости Ардаган в 1877 году».
Теперь в поминальные дни мы посещаем не только дорогие для нас с Сашей могилы - дедушки, бабушки, мамы (моей супруги, Аллы Онуфриевны Куликовой), но и могилу поручика. Она перестала быть безымянной. Ставим цветы, зажигаем свечу, посидим, помолчим...
У Геннадия Пушечникова есть замечательный, трогательный рассказ «Кусочек Родины — деревенское кладбище», опубликованный в «ЗОЖ» (№12 за 2011
Как сонно на этом урочище мертвых! Кукушка кому-то гадает вдали, Кресты покосились,
и надписи стерты, Тяжелым полетом летают шмели... Малыш смотрит на высокий каштан и спрашивает: «Папа, а кто прикрепил табличку на дерево?» Я поднимаю голову и замечаю под самой кроной, на высоте метров трех,
эмалированную табличку с надписью: «Здесь покоится прах поручика 153-го пехотного Бакинского полка Мисхелова Николая, погибшего при взятии турецкой крепости Ардаган в 1877 году».
Шли годы. Саша окончил школу, поступил в военное училище, стал офицером. Служил в Азербайджане в десантной дивизии. Потом 2,5 года, вплоть до вывода войск, в Афганистане. Не раз смотрел смерти в глаза, но, слава Богу, вернулся живым, возмужавшим, не по годам повзрослевшим.
В первый же его приезд домой мы пошли проведать могилы наших близких. Идя по центральному проходу, сын вдруг спросил: «А где тот каштан с прибитой табличкой?» Оказалось, каштан давно
спилили, остался лишь пенек. У меня из памяти выпала фамилия офицера, вспомнил только, что погиб он при взятии турецкой крепости Ардаган.
Сын несколько раз возвращался к этому разговору, но фамилии офицера я так и не вспомнил. Тогда Саша начал поиски. Поднял архив местной церкви, надеясь найти запись об отпевании погибшего. Безрезультатно. Были исследованы гражданские архивы Котовска, Ананьева, Бапты. Но могила хранила свою тайну... Оставалась последняя надежда - обратиться с официальным запросом от имени городского совета в Центральный архив Вооруженных сил России.
Ответ пришел через полгода, когда мы уже не надеялись. Копия донесения командующего русскими войсками царю Александру II гласила, что крепость Ардаган была хорошо укреплена и являлась ключевым форпостом Османской империи на юге. Поэтому перед штурмом подверглась интенсивному обстрелу русской артиллерией. Отсюда и потери были сравнительно небольшими: погибли 27 солдат и один офицер - поручик Николай Мисхелов. Фамилии солдат названы не были.
Сын нашел старую смотрительницу кладбища, которая помнила это захоронение в 30 метрах от каштана. Вырубив кустарник и сняв верхний слой дерна, мы обнаружили бетонный куб, на котором когда-то стояло надгробие или памятник. С помощью городского отдела культуры был заказан и установлен гранитный обелиск. Выгравировали надпись: «Здесь покоится прах слуги и защитника Отечества, отдавшего за него жизнь - поручика Мисхелова Николая, погибшего при штурме турецкой крепости Ардаган в 1877 году».
Теперь в поминальные дни мы посещаем не только дорогие для нас с Сашей могилы - дедушки, бабушки, мамы (моей супруги, Аллы Онуфриевны Куликовой), но и могилу поручика. Она перестала быть безымянной. Ставим цветы, зажигаем свечу, посидим, помолчим...
У Геннадия Пушечникова есть замечательный, трогательный рассказ «Кусочек Родины — деревенское кладбище», опубликованный в «ЗОЖ» (№12 за 2011